«Метод восхождения от абстрактного к конкретному: проблемы применения для исследования позднего капитализма». Бузгалин А.В., Колганов А.И

Современная гуманитарная академия

Философское общество «Диалектика и культура»

Общественно-политический журнал «Альтернативы»

Восточное Отделение Казахстанского Философского Конгресса (Казахстан)

Александровский институт Хельсинкского университета (Финляндия)

Э.В.Ильенков и проблема человека в революционную эпоху. Материалы XIX Международной научной конференции «ИЛЬЕНКОВСКИЕ ЧТЕНИЯ» (Москва, 20-21 апреля 2017 г.) М., Изд-во СГА, 2017.

Под общей редакцией д.ф.н. Мареевой Е.В.

Редакционная коллегия:

д.ф.н. Лобастов Г.В.

д.ф.н. Мареев С.Н.

д.ф.н. Майданский А.Д.

д.ф.н. Иващук О.Ф.

В сборник материалов включены доклады и выступления очных и заочных участников XIX Международной научной конференции «ИЛЬЕНКОВСКИЕ ЧТЕНИЯ». Тема конференции «Э.В. Ильенков и проблема человека в революционную эпоху». На конференции обсуждались общеметодологические проблемы субъекта истории и противоречивости общественного прогресса, диалектики революционного творчества и преодоления отчуждения во всех его исторических формах. В свете 100-летнего юбилея Октябрьской социалистической революции значительная часть докладов была посвящена исследованию природы современного капитализма, диалектики формального и реального обобществления и противоречий построения социализма в СССР.

В сборник включен ряд полемических текстов, в которых трактовка творчества Ильенкова расходится с точкой зрения большинства членов редколлегии. Статьи публикуются в авторской редакции.

ПЛЕНАРНЫЕ ДОКЛАДЫ.

Бузгалин А.В., Колганов А.И. (Москва)

Метод восхождения от абстрактного к конкретному:

проблемы применения для исследования позднего капитализма

В настоящем тексте авторы предпринимают попытку применить метод восхождения от абстрактного к конкретному к анализу категорий современного капитализма. Актуальность этой задачи обусловлена тем, что теоретическая картина, представленная Марксом в «Капитале», требует обновления. При этом несмотря на то, что вопросам трансформации категорий «Капитала» в условиях позднего капитализма посвящено немало работ [3, 6, 8, 10, 11], существующие исследования в большинстве случаев рассматривают лишь одну из ключевых категорий, и лишь в некоторых случаях раскрывают ее связь с другими категориями (например, между особенностями современного финансового капитала и характером капиталистического строя). Можно отметить ряд работ, где рассматривалась большая совокупность новых характеристик капиталистического способа производства в сопоставлении с «Капиталом» К. Маркса, но сама методология «Капитала» при этом не воспроизводилась: нам не известны работы, в которых бы было проведено диалектическое развертывание системы категорий, отражающих современное состояние капиталистических производственных отношений на основе использования метода восхождения от абстрактного к конкретному.

Тем не менее, и те работы, которые не основаны на применении данного метода, представляют собой немалую ценность, ибо дают, если можно так выразиться, своего рода необходимый «сырой» материал для решения поставленной задачи. Совокупность этих работ (и еще целого ряда марксистских исследований, лежащих в том же русле) дает нам весьма впечатляющую картину эволюции производственных отношений позднего капитализма и изменения тех категорий и понятий в которых данные отношения отражаются. Тем не менее, в одном отношении этим работам присущ общий недостаток с точки зрения марксистского диалектического метода (хотя эти авторы в большей или меньшей степени приверженцы диалектики). Дело в том, что диалектический метод «Капитала» требует брать категории не как рядоположенные, а в их взаимной связи, и не просто во взаимной связи, а в системе, отражающей систему производственных отношений. Для того чтобы эту связь показать, не просто решив проблему модификации отдельных категорий капиталистического хозяйства, а развернуть действующую систему категорий, воспроизводящую систему «Капитала» на новом уровне развития капитализма, необходимо пройти путь восхождения от абстрактного к конкретному, так же, как он был пройден в «Капитале» К. Маркса.

Метод восхождения от абстрактного конкретному предполагает, что каждая последующая категория попадает в поле зрения исследователя не произвольно, а выступает как результат снятия противоречий предшествующей и одновременно воспроизведения этих противоречий на новом уровне исследования. Каждый виток снятия и воспроизведения противоречий обогащает научные категории новым содержанием, что и обеспечивает движение от абстрактного, одностороннего знания к новому, более богатому и более конкретному [4]. Сам Маркс называл именно этот метод «правильным в научном отношении» [5].

Только так можно проследить и теоретически отобразить реально происходившую и происходящую эволюцию производственных отношений капитализма под влиянием как развития производительных сил, так развертывания собственной внутренней логики противоречий капиталистических производственных отношений. Задачу построения такой системы на основе как обобщения достижений наших предшественников, некоторые из которых были упомянуты выше, так и оригинальных исследований авторов мы предприняли в нашей книге «Глобальный капитал» [1], на третье, двухтомное издание которой мы и будем опираться в данной статье.

 

Историческое развитие капитализма с момента написания «Капитала» К. Маркса прошло несколько ступеней. С конца XIX – начала XX века начинается эпоха развития так называемого «позднего капитализма» – такой стадии развития этого способа производства, на которой дальнейший прогресс последнего возможен только за счет противоречивого включения в ткань социально-экономической жизни ростков посткапиталистических (и, в частности, пострыночных, таких как, например, планирование) отношений [7, 9]. Сутью современного, третьего этапа позднего капитализма, начавшегося в экономиках развитых стран с 1970-80-х гг. (характеристику предыдущих этапов см. в [2]), стала экспансия гегемонии капитала вширь (неолиберальная глобализация) и вглубь (превращение в капитал всех сфер жизни человека и общества, культуры и природы, нашедшее свое отражение в таких категориях как человеческий и социальный, культурный и природный «капитал»). Завершение этот процесс нашел в феномене «финансиализации» – своеобразном отрицании отрицания ростовщического капитала. Эти сдвиги в совокупности привели к формированию феномена «позднего капитализма», в котором торжество неолиберализма парадоксальным образом сочетается с накоплением предпосылок и элементов самоотрицания капиталистических производственных отношений. Можно даже сказать, что специфика современного «позднего капитализма» заключается именно в том, что он не может существовать, не превращаясь отчасти в свою собственную противоположность.

Каким же образом вся эта цепь трансформаций капитализма, прошедшая с момента написания «Капитала» Маркса, может получить отражение в развертывании категорий, опирающемся на метод «Капитала»?

Когда мы обращаемся к проблематике основополагающих, базисных категорий «Капитала» в связи с характеристиками товарного производства и стоимости, то, разумеется, главное, что мы видим – это подрыв товарного производства в связи с исчезновением универсального феномена свободного конкурентного рынка. То, что товар есть продукт обособленных частных производителей – эта характеристика в современном капитализме в полной мере уже не действует. Она, разумеется, не отрицается полностью, потому что даже сверхкрупный транснациональный капитал – это частный капитал, и он тоже действует как обособленный частный агент на рынке. Но тем не менее, ситуация, когда все производители являются атомизированными, обособленными, независимыми друг от друга и действуют исключительно на свой страх и риск, давно уже не существует как реальность. Причина этого в том, что, с одной стороны, сверхкрупный капитал оказывается способным влиять и на соотношение спроса и предложения, и на динамику цен, и на другие параметры рынка, манипулируя акторами товарно-денежных отношений. С другой стороны, потребители и большая часть производителей оказываются объектами такого манипулирования со стороны корпоративного капитала.

Для обеспечения такого влияния современный крупный капитал опирается не только на высокий уровень концентрации и специализации (формы обобществления, характерные для позднеиндустриального производства), но и на сетевую организацию производства и рынка как общий принцип современного этапа обобществления производства. Последний отчасти вытесняет, а отчасти дополняет прямой контроль через права собственности. В результате гигантские транснациональные капиталы (1) неформально и неявно соединяются в сети акторов так называемого «кооперативного капитализма», которые (2) формируют целые сети зависимости, тем самым (3) обретая способность манипулировать менее крупными капиталами, вовлекаемыми в эти сети (без установления прямого контроля), не говоря уже о рядовых потребителях. Так на смену свободному рынку авторизированных производителей приходит манипуляторный рынок сетей.

Более того, современный этап неолиберального капитализма с его всеобщей коммодификацией и капитализацией всех сфер жизни человека и общества делает этот манипулятивный рынок сетей тотальным, выходящим за рамки экономики как таковой.

На этой основе развиваются и другие процессы, связанные с изменением природы самого товара, а соответственно, и природы стоимости. Тот продукт труда, о котором писал Маркс в первой главе, и стоимость которого определялась затратами абстрактного труда на его воспроизводство, т. е. на его регулярное производство, – этот продукт труда сохраняется, но наряду с ним появляются новые своеобразные продукты, о которых невозможно сказать, какова стоимость их воспроизводства, потому что это продукты уникальные, невоспроизводимые. Точно так же, наряду с привычным нам товаром, обладающим определенной потребительной стоимостью (полезностью), – все равно, вещественной или невещественной (как в случае с услугами) – который, поступая в потребление, в потреблении же уничтожается, возникают своеобразные продукты, которые в потреблении не уничтожаются. Более того, их ценность в потреблении может возрастать. К такого рода необычным товарам относятся вовлекаемые в товарный оборот интеллектуальные продукты и культурные блага.

Во всех этих случаях в основе их создания лежит творческая деятельность – всеобщий труд, который с самого начала и непосредственно является общественно‑необходимым и который поэтому по определению не может быть частным. Однако он таковым становится в условиях современного рынка, который превращается в тотальный и поглощает феномены, товарами не являющиеся. Такими не-товарами по содержанию, но товарами по форме становятся все результаты творческого труда. По содержанию они – уникальное и неограниченное непосредственно-общественное благо, которое нельзя потребить, но которое каждый актор может распредмечивать бесконечно. Но если на это общественное по своему содержанию благо «надета» экономическая форма частной собственности, оно становится товаром. Приведем только один пример. По своему содержанию программные продукты корпорации Microsoft есть уникальный неограниченный продукт, который с «технической» точки зрения может копироваться бесконечно, не теряя своих полезных свойств. Товаром его делает исключительно форма частной собственности. Если на сходный продукт – скажем, программное обеспечение системы Linux – эта форма не надета, то он распространяется бесплатно и не становится товаром. В этом, в частности, тайна предметов частной интеллектуальной собственности. Еще более замысловатой и далекой от исходного содержания формой становится товар‑симулякр [см.: 1, т. 2, с. 187-196].

В результате всех этих изменений развивается явление, получившее название «деструкция стоимости»: стоимостное отношение, охарактеризованное в «Капитале», начинает трансформироваться вследствие зарождения в его содержании элементов других, постстоимостных отношений. Размывание стоимостной основы современного производства своей наиболее глубинной основой имеет изменение характера человеческой деятельности. Возрастание значения деятельности, с одной стороны, не ориентированной на приобретение вещного богатства, а с другой – полностью преодолевающей обособленность частных производителей, означает расширение сферы деятельности, которая содержательно не соответствует стоимостной форме. Однако поскольку товарное производство еще остается господствующей формой производства, постольку, как мы сказали выше, оно надевает стоимостную форму на все виды деятельности, хотя качественная и количественная определенность стоимости при этом размывается.

Происходит предсказанный еще К. Марксом подрыв стоимостной основы производства вместе с возрастанием значения технологического применения науки и получаемых с ее помощью новых знаний. Деструкция стоимости как отношения основана на том, что в производстве знаний, как и в производстве симулятивных благ, размываются:

• объективные критерии затрат труда на их производство;
• объективные критерии полезности производимых продуктов.

Деструкция стоимости развивается не только применительно к этим своеобразным товарам (как интеллектуальным продуктам, так и товарам-симулякрам), но и применительно к обычным товарам, потому что в производстве этих товаров интеллектуальная составляющая начинает играть все более и более значительную роль по сравнению с обычными затратами труда.

Мы далеки от того, чтобы на этом основании говорить о коренном изменении природы обычного материального продукта, потому что знания, которые применяются в процессе производства – это неотъемлемая часть трудового процесса. Тем не менее, мы видим изменение соотношения между тем, что называется репродуктивным трудом и творческой деятельностью в создании этих материальных продуктов, повышение знаниеемкости материального производства (в скобках заметим, что пара понятий «репродуктивный труд» и «творческая деятельность» далеко не во всем совпадает с традиционно используемой в данном случае парой «физический и умственный труд» – подробнее см. [1]).

В заключение подчеркнем и еще один общеизвестный феномен, трансформирующий природу товарных отношений в условиях позднего капитализма – непосредственно-общественное (в частности, государственное) воздействие на экономику, выводящее из-под регулирующей роли закона стоимости в большей или меньшей степени некоторые сферы хозяйства (хорошо известно, что от 1/3 до ½ ВВП в развитых странах распределяется и перераспределяется через государственные бюджеты всех уровней по преимущественно нерыночным критериям и законам).

Существенно, что все эти трансформации товара и рынка покоятся на существенных изменениях в производительных силах (обобществление в индустриальных сферах, сетевая организация производства, рост роли креативной деятельности). С этого тезиса мы начали наш анализ в этом разделе и им мы его завершаем.

Подводя итог этим изменениям, главное, на что следует обратить внимание, это то, что без понимания изменений в системе отношений товарного производства и стоимостных отношений нельзя вполне понять эволюцию и всех остальных понятий – денег, капитала и т. д. Так, частичный подрыв обособленности и атомизации производителей вследствие развития процессов обобществления и сетевой организации воспроизводства, локальное корпоративное манипулирование и государственное регулирование, прогресс креативной деятельности и экспансия рынка симулякров – все эти противоречивые тенденции вызывают и трансформацию качества денег, превращая их в виртуальный продукт финансовых сетей и государственного регулирования, что подрывает их качество всеобщего эквивалента и ограничивает пространство их функций.

Ввиду ограниченности объема настоящего текста авторы вынуждены опустить подробное раскрытие сущности модификации противоречий денег, а также категорий прибавочной стоимости, капитала, наемного труда и эксплуатации в условиях современного капитализма, и отослать заинтересованного читателя к упомянутой выше нашей статье в «Вестнике Московского университета», где нами подробно раскрыты эти важные звенья цепочки восхождения от абстрактного к конкретному на пути выявления взаимосвязей категорий позднего капитализма. Здесь же в качестве вывода, базирующегося на результатах упомянутого исследования, отметим только, что логическая цепочка выведения нового качества отношения «капитал», выглядит следующим образом: мы начали с характеристики изменения характера деятельности, лежащей в основе товарного производства при капитализме, и через иной тип создаваемого продукта, иные характеристики денег, новые качества работника и новые формы бытия капитала пришли к выведению новых форм производства прибавочной стоимости (эксплуатации), соотнося каждый шаг этого восхождения с реалиями современного капитализма и получая всякий раз подтверждение правомерности своих выводов.

Важно обратить внимание при этом и на то, что отношения подчинения человека капиталом (как и товарные отношения) в современных условиях стремятся выйти за пределы собственно производства, обмена и потребления. Капитал прибегает к паразитизму на социально-культурном бытии человеческого общества, превращая сферу культуры, сферу социализации человека в художественные, образовательные, социальные и т. п. «фабрики» по производству прибыли. Этот теоретический тезис марксизма в полной мере подтверждается практиками современных капиталистических отношений и их отражений в неоклассической теории. Коммерциализация человеческого бытия как целого нашла свое отражение в концепциях «человеческого капитала» и «социального капитала», в методологии «экономического империализма» и в идеологическом наступлении неолиберальной идеологии, провозглашающей «орыночнивание» всего, до чего только может дотянуться «невидимая» рука рынка и капитала. В результате происходит переход к тотальному контролю капитала над личностью работника как в рабочее, так и в свободное время.

Этому, однако, противостоит противоположная капиталу сила, также изменяющая в некоторой степени свою определенность. Теперь это уже не просто труд наемного рабочего. Альтернативой капиталу становится подчиняемый  им мир культуры, все пространство сотворчества. Одновременно и подчиненным капиталу и противостоящим капиталу (и в этом единстве противоположностей нет ничего особенного – это «обычная» диалектика) становится, тем самым, не только наемный рабочий, но и субъект творческой деятельности во всем ее многообразии – от воспитателя детского сада до ученого, от рабочего-новатора до художника, а также субъект социального творчества – различные организации и движения, представляющие собой институты гражданского общества.

Результирующей этого единства и противоположности отношения подчинения капиталу и противостояния ему со стороны наемного руда и мира сотворчества становится новое качество всеобщего закона капиталистического накопления, претерпевшего немалые изменения в условиях позднего капитализма, связанные прежде всего с развитием социализации экономики. В нашей книге «Глобальный капитал» мы так сформулировали современный вид этой закономерности: расширенное экстенсивное и интенсивное воспроизводство гегемонии капитала и усиление его экономико-политической власти и богатства, с одной стороны, и ослабление власти и богатства на стороне противоположных капиталу экономико-политических сил – с другой, происходит в условиях позднего капитализма в той мере, в какой ослабляется (1) прогресс креатосферы и, соответственно, использование в процессе капиталистического накопления личностных качеств работника как профессионала и креатора, а также (2) социально-творческая активность антигегемонистских сил. Формулировка закона капиталистического накопления эпохи «заката» капитализма и «царства необходимости» может быть представлена и в более кратком виде: между экспансией гегемонии капитала, с одной стороны, и мерой прогресса креатосферы и социального творчества трудящихся, с другой, существует обратно пропорциональная взаимосвязь.

1. S.

В приведенном нами  наброске цепочки восхождения от абстрактного к конкретному мы проследили только некоторые взаимосвязи в развитии производственных отношений, характерных для позднего капитализма, и раскрыли только ряд противоречий этих отношений и, соответственно, категорий в их развертывании от абстрактных к более конкретным. Но наша задача и состояла в том, чтобы очертить круг проблем и акцентировать внимание читателя на том, что современная политическая экономия, развивающая методологические принципы, разработанные К. Марксом, призвана дать системное отображение изменений в содержании категорий «Капитала», которые бы адекватно отражали модификацию в содержании и формах отношений капитализма в современных условиях. При этом следует подчеркнуть, что это отображение должно быть построено на основе метода восхождения от абстрактного к конкретному, поскольку только такое системное изложение позволит нам понять современный капитализм на уровне, хотя бы близком к тому, на котором мы понимаем капитализм классический при помощи труда Карла Маркса.

Литература

1. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1. Методология: По ту сторону позитивизма, постмодернизма и экономического империализма (Маркс re-loaded). Т. 2. Теория: Глобальная гегемония капитала и ее пределы (Капитал re-loaded). Издание 3-е, испр. и сущ. доп. М.: ЛЕНАНД, 2015.
2. Бузгалин А.В., Колганов А.И. «Капитал» К. Маркса и современная система капиталистических производственных отношений: опыт восхождения от абстрактного к конкретному // Вестник Московского университета. Серия 6: Экономика. 2016. № 2. С. 3–25.
3. Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал. М.: Изд. дом Гос. ун-та – Высшей школы экономики, 2010.
4. Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса. М.: Изд-во АН СССР, 1960.
5. Маркс К. Введение (из экономических рукописей 1857—1858 годов) // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12. С. 727.
6. Arthur Ch. J. The New Dialectic and Marx’s Capital. Leiden–Boston: Brill, 2002
7. Jameson F. Postmodernism, or, The Cultural Logic of Late Capitalism. Durham: Duke University Press, 1991.
8. Harvey D. The Limits to Capital. Updated edition. London: Verso, 2007 (1^st ed. – Chicago: University of Chicago Press, 1982).
9. Mandel E. Late Capitalism. L.: Verso, 1975.
10. Mészáros I. Beyond Capital: Toward a Theory of Transition. L.: Merlin Press, 1995.
11. Ollman B. Dance of the Dialectic: Steps in Marx's Method. Urbana, IL: University of Illinois Press, 2003.