Нередко познающий субъект путает то, что́ называется знанием, с тем, что́ называется пониманием. Если знания есть лишь необходимые фрагменты для понимания целой картины, как это происходит в детской игре-загадке puzzle, то понимание это даже не картина целого, а то, что называется сущностью. Далее представлен фрагмент из книги «ОБРАЗОВАНИЕ: ОТ ПАССИВНОГО СОЗЕРЦАНИЯ К СПОСОБНОСТИ ПОНИМАНИЯ», в котором очень кратко раскрывается понятие о понятии. Уж больно люди легко относятся к тому, что есть такое понятие (понимание), и этой «легковесностью» удобряется почва для такого социального явления, как «война всех против всех». Итак, коротко о сути того, что следует знать о понятии.
Далее очень значимые и важные рассуждения о сути образования (познании) – рассуждения о смысле того, что называется понятием.
Универсально образованный человек и есть носитель исторического сознания, которому известно понятие о понятии. Поэтому коротко остановимся на том, что называется пониманием, понятием. Помните(!) счастье – это не только когда тебя понимают, но и тогда, когда вы сами понимаете или способны понять буквально всё. Непонимание сути дела, пожалуй, одно из самых некомфортных психических состояний человека, от которого человек готов спасаться любым доступным для него способом, вплоть до признания за воображаемыми им фантазиями статуса реально существующей действительности.
Любой предмет культуры (явление культуры), как и любой предмет и явление Природы, имеют свою историю, т.е. момент рождения, период своего развития (становления) и момент гибели (самоуничтожения). Но надо понимать, что речь должна идти не о любых условиях, а только о необходимых условиях возникновения, развития и гибели того или иного предмета или явления.
Удар молнии в дерево и гибель этого дерева – цепь случайных событий. А вот естественная гибель дерева определенного вида или конкретного дерева – это уже цепь закономерных событий, отражающих исчезновение всех необходимых условий, благодаря которым только и возможно существование того или иного вида деревьев или конкретного дерева.
Как видите, простое созерцание дерева, или даже просто созерцание гибели целого вида деревьев, ничего не скажет о причинно-следственных связях между их бытием и небытием. Так же как и созерцание происходящих изменений внешнего вида дерева или изменения того или иного вида деревьев, также ничего не скажет нам о необходимых причинно-следственных связях между их бытием и их иным бытием. Ребенок видит, как распускаются листья, цветы, но факт созерцания этих событий не рождает у него понимание причинно-следственных отношений между различными состояниями растения.
То же самое и с предметами культуры. К примеру, приведение в негодность такой ёмкости, как чернильница, вследствии действий человека или каких-либо иных обстоятельств возможно в результате цепи случайных событий по отношению к такому предмету, как чернильница. Исчезновение же чернильниц со школьных парт и письменных столов офисов и кабинетов творческих людей как необходимого предмета может быть обусловлено не случайными, а уже объективными изменениями в цепочке общественных отношений. Опять же, причинно-следственные связи между бытием такой емкости как чернильница и ее небытием, равно как и ее иным бытием (заправляющейся чернилами авторучкой) лежат за пределами этого предмета культуры.
Иное бытие предметов, благодаря которым можно хранить графические (знаковые) следы нашей деятельности, сегодня вообще имеют мало общего с чернильницей, перьевой ручкой и бумагой. Их заменили наши пальцы и планшеты. Общим же для всех звеньев в цепи предметов, которыми можно было фиксировать информацию в графической или знаковой форме, остается только функция, а она-то и отражает сущность предмета, которым можно фиксировать информацию на том или ином носителе. В чем смысл или сущность любой вещи? Из выше сказанного должно быть понятно, что сущность вещи не столько в её вещественности или внешней (преходящей) форме, сколько в том, что можно обозначить её сущность как функция. Следовательно, чтобы понять истинный смысл любого, без какого-либо ограничения, предмета, нужно увидеть, отыскать (понять) общественно значимую функцию предмета, опосредующего отношения между людьми. Но сам по себе предмет культуры, вместе с характерной для него функцией, авторитарен по отношению к человеку до тех пор, пока ему на смену не приходит другой предмет, снижающий зависимость человека от предмета, а значит и объективную зависимость одного человека от другого.
Говоря об авторитете, Ф. Энгельс писал — «Механический автомат большой фабрики оказывается гораздо более деспотичным, чем были когда-либо мелкие капиталисты, на которых работают рабочие. Если человек наукой и творческим гением подчинил себе силы природы, то они ему мстят, подчиняя его самого, поскольку он пользуется ими, настоящему деспотизму, независимо от какой-либо социальной организации. Желать уничтожения авторитета в крупной промышленности, значит желать уничтожения самой промышленности – уничтожения паровой прядильной машины, чтобы вернуться к прялке».[1] Еще более авторитарна логика разворачивания понятия, поскольку именно в ней разворачивается логика бытия любого предмета, как естественно-природного, так и социально-исторического. Поэтому двигаться в русле этой логики, значит полностью подчинить себя ей, иначе можно оказаться на обочине действительности. К сожалению, люди, чаще всего, просто отмахиваются от этой логики, от этого порядка вещей в познании.
Как видим, не только наличное бытие, но и саму сущность предметов культуры и природы понять невозможно вне изучения всех тех условий, внутри которых они возникают, существуют и исчезают с железной необходимостью, а не случайно. Не забывайте об этом взрослые учителя, когда требуете от ребенка понимания чего-либо. Ведь в любой момент ребенок может вам задать вопрос, а понимаете ли вы, взрослые, то, чего требуете понять от меня, ребенка?
Так вот понятие и сама сущность предмета совпадают между собой, т.к. понятие – это и есть не только знание всех тех необходимых условий, благодаря которым предмет возникает с железной необходимостью, но и способность воспроизводить указанные условия в логической и практической деятельности. Здесь ключевое слово – возникновение.
Понятие – это не только знание всех тех необходимых условий, благодаря которым предмет может существовать, однажды возникнув, но и развиваться во всех его возможных вариациях благодаря нашей творческой деятельности. Здесь ключевое слово – развитие (становление) предмета.
Понятие – это знание всех тех необходимых условий, при наличии которых предмет исчезает (погибает) с железной необходимостью. А если учесть, что есть условия внутренние и есть внешние, познание этих условий становится еще более сложным процессом. Такое знание позволяет устранять указанные условия, либо изменять время их наступления по мере необходимости. Здесь ключевое слово – исчезновение (гибель) предмета.
Все три стадии – возникновение, развитие и гибель, в совокупности и выражают полноту понятия, его всеобщность. Умение овладеть понятием, и означает суть любого образовательного процесса, в основе которого лежит история, история развития предмета, а значит и понятия о нем. Именно поэтому Ф. Энгельс заявил, что «мы не знаем никакой науки, кроме науки история».
Структурно понятие содержит в себе три обязательных элемента: единичное, особенное и общее (всеобщее), или, говоря словами Гегеля «…всеобщее понятие…содержит три момента: всеобщность, особенность и единичность».[2] В какой-то мере можно сказать, что единичное и есть возникновение, особенное и есть весь спектр становления, и общее – есть единая для всех стадий понятия логика бытия предмета, всеобщий закон его бытия.
Поэтому, в единичном уже скрыто все многообразие особенного и скрыто то́ общее, благодаря чему мы тот или иной предмет, в каком бы особенном виде он ни предстал перед нами, зачисляем к строго определенному виду предметов. Проще говоря, колесо, в каком бы виде оно нам ни встретилось, мы безошибочно зачисляем к колесу, а не к колбасе, бублику и т.п. Подробнее связь между единичным, особенным и общим рассмотрена также и в разделе о математике.
Но ведь знание необходимых условий бытия не лежит на поверхности вещи, ставшей предметом нашего внимания и изучения. Их (знания) надо каким-то образом еще получить. Созерцая вещь (явление), и даже манипулируя единичной вещью, как мартышка очками, эти знания не выпрыгнут к нам на поверхность, сколько не тряси этой вещью, и эта вещь не будет смущаться от нашего пристального ее разглядывания. Смущаться придется нам, если в формальном разглядывании предмета ничего в нем не будем понимать. Вот в этих случаях и встает проблема, а как присвоить весь объем понимания предмета, если исторически момент его возникновения (рождения) от нас нередко скрыт, равно как могут быть скрыты и моменты развития и гибели вещи, предмета или явления. Уж конечно понимание не может возникнуть путем отыскания (угадывания) правильного ответа в предлагаемых вариантах тестового обучения. Тесты хороши для дрессировки животных и при сдаче ЕГЭ, но не для формирования ума человека.
При разрешении данной проблемы, как ни в какой другой ситуации, приходит ясное понимание, что из пассивного созерцания предмета, его сущность понять невозможно. Но и бестолковая суета вокруг предмета (изображение заинтересованности при отсутствии действительного интереса к предмету) не будет способствовать пониманию его сущности.
Поэтому, когда взрослый спрашивает у ребенка, понимает ли он то, что стало предметом познавательной деятельности ребенка, он сам должен вспомнить, а были ли объективные условия для того, чтобы ребенок схватил это самое понимание хотя бы на уровне представления (случайной формы) о сущности, т.е. об общественно-значимой и знаемой всеми функции?
Наука рекомендует следующий способ присвоения сущности предмета, а значит и понимания его. Это, прежде всего, изучение предмета в его историческом развитии. История развития предмета фиксируется в различных источниках, способных сохранить сведения о возникновении, развитии и гибели предмета. И лишь в истории может раскрыться логика бытия этого предмета и его сущность. Поскольку время – это и есть всякое пространственное изменение материи, поэтому Гегель и определил, что «Понятие…есть власть над временем...»[3] Перед нами нет предмета во всей его конкретности*, но именно благодаря понятию мы им овладеваем в его прошлом, настоящем и будущем существовании. Поэтому понятие и есть развивающееся (развертывающееся) всеобщее «Я», обретшее жизненную силу, а значит и бессмертие. Любой предмет познания всегда перед нами предстает в двух формах — в логической и исторической, поэтому и не обойтись в познании без логики и истории, как двух сторон одной и той же реальности.
[1] Энгельс Ф. Об авторитете. К.Марк, Ф. Энгельс. Полное собрание сочинений. Изд. второе, том 18, Издательство Политическая литература, 1961 г. с. 303-304 .
[2] Гегель. Наука логики. т. 3, М. Мысль, 1972 г. с. 34.
[3] Гегель. Энциклопедия философских наук. Философия природы. Т. 2. М. Мысль, 1975 г. стр. 53.
* О понимании конкретного и абстрактного смотрите в разделе «Введение в математику через парадный подъезд».
