А.А. Сорокин<1 >
( г.Москва)
Замечания на Пленарные доклады
(Ильенковские чтения 2008 г.)
1) Доклад Л.К. Науменко: « Эвальд Ильенков и диалектическая традиция в мировой философии».
Стр. 1 — «диамат» и диалектическая логика. Что такое «диамат» и где раскрытие понятия диалектической логики в философии Ильенкова ? О Логике говорится как о чем-то известном, но так ли это в сегодняшней ситуации?
Стр.2 — замечание по поводу В.С. Выготского, согласно которому дело де « не в отражении ( отражает и непсихическое, термометр точнее, чем ощущение), а в том, чтобы не всегда верно отражать, т.е. субъективно искажать действительность в пользу организма». – удачна ли эта цитата с точки зрения выражения ПОЗИЦИИ Выготского?
В связи с приведенной цитатой Л.К. Науменко утверждает, что «термометр ровным счетом ничего не отражает, ЕСЛИ НЕТ ТОГО, КТО СООТНОСИТ ПОДЪЕМ СТОЛБИКА РТУТИ С ТЕМПЕРАТУРОЙ ЗА ОКНОМ: ртуть только расширяется и ничегошеньки не знает об «отражении»». – стр. 2
— Так ли это? Ведь «знать об отражении» — одно, а «отражать» температуру за окном – другое. Температура ОБЪЕКТИВНО влияет на расширение ртути, а это и есть в самом общем виде отражение одного ( температуры) в состоянии другого тела ( ртути, ее объема). Отношение объективное, ни от какого наблюдателя не зависящее…Тут невольно может возникнуть предположение, что согласно нашему докладчику «отражение» — специфически человеческая категория... Но это как-то противоречит общему духу представленного доклада, на мой взгляд. – На стр. 14 докладчик, на мой взгляд, в противоречии с тем, что он пишет на стр. 2 , утверждает – «Когда мы говорим «часы», то имеем в виду именно объективный смысл часов – измерять время».
По моему, это верно. Измерять – значит ОТРАЖАТЬ то, что есть объективно. Но тогда почему автор отказывает ртути в отражении температуры ?..
На той же стр.2 доклада говорится о том, что Ильенков прав, утверждая, что «отражение есть ТОЛЬКО ТАМ, где есть ИДЕАЛЬНОЕ, т.е. представленность одного материального объекта в другом...». — Но разве, согласно Ильенкову, «отражение есть только там, где есть идеальное...»? И где есть «идеальное»?.. По моему, Ильенков совершенно ясно и определенно говорит о том, что отражение есть И ТАМ, где НИКАКОГО ИДЕАЛЬНОГО НЕТ.
И хотелось бы знать, какую « представленность одного объекта в другом» имеет в виду Лев Константинович, говоря об « идеальном» ? – если «температура среды за окном» представляется – чисто материально, физически, совершенно не зависимо от человека и человечества в другом, т.е. в объеме ртути и его изменении, то является ли это чисто физическое (природное) отношение « идеальным». И если да, то как это соотносится с тезисом ильенковской концепции идеального о том, что идеального в природе самой по себе НЕТ ? Означает ли это, что докладчик НЕ СОГЛАСЕН с указанным тезисом Ильенкова, НЕ ПРИНИМАЕТ ЕГО, или что-то другое?
Л.К. неоднократно отмечает, что диалектика и есть логика и теория познания, но, к сожалению, не раскрывает этого тезиса и его понимания в философском наследии Ильенкова. ( кстати, когда он пишет о том, что «гносеологизмом» страдал сам «диамат», видевший специфику мышления НЕ В ОТРАЖЕНИИ, А ИМЕННО В ИСКАЖЕНИИ». – это, конечно, сформулировано очень эффектно и я понимаю, о чем у него идет речь. Но все же сама форма мысли, по моему, несколько искажает позицию сторонников « специфики мышления»….
На стр. 5, говоря о «хитрости разума», позволяющего в научно-теоретической деятельности найти такой подход к предмету, «при котором сам объект работает на нас, сам развертывает свои определения, вследствие чего специфика мышления с его абстрактностью совпадает со «специфической логикой специфического предмета», — мысль, несомненно, верная и интересная, — автор пишет о том, что « при сотворении паровоза не только не нарушается ни один из законов природы, но само это сотворение совершается именно по этим законам».
Вот по поводу « паровоза», упоминаемого Л.К., я хочу сказать следующее: в наших дискуссиях и природе идеального и его понимании в наследии Ильенкова, речь о «паровозе» заходит довольно часто. Насколько мне известно, никто и никогда в ходе наших обсуждений не говорил о том, что «при сотворении паровоза» НАРУШАЮТСЯ какие-либо ЗАКОНЫ ПРИРОДЫ. Речь шла о другом, как и по каким законам формируется идеальная форма «паровоза», как надо понимать ОБЪЕКТИВНОСТЬ этой формы. Речь шла о том, что при всей материальности, при всем том, что он создан ИЗ МАТЕРИАЛА ПРИРОДЫ и на основе ее законов ( превращения тепловой энергии пара в механическую энергию движения колес паровоза) «паровоз» является не просто ПРИРОДНОЙ ВЕЩЬЮ, а МАТЕРИАЛЬНОЙ ВЕЩЬЮ, созданной ЧЕЛОВЕКОМ ( а не природой) и для «человеческой жизни», как не раз пишет Ильенков, — т.е. вещью КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ.
Природа, — писал Маркс, а Ильенков опираясь на него, развивает свою концепцию идеального, — НЕ СОЗДАЕТ ПАРОВОЗОВ, как не создает она и «домов», в которых живут люди, «сюртуков», которые они носят и пр. и пр. ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ФОРМЫ, необходимые для человеческой жизни. Человек в своей деятельности, прежде всего в сфере общественно-материального производства, не только ВОССОЗДАЕТ вещи природы, но и СОЗДАЕТ такие вещи, которые ПРИРОДА сама по себе, — без человека и его творчества в мире, — не создает и создать не может. Этих вещей НЕТ В ПРИРОДЕ КАК ТАКОВОЙ, они там не «заложены». И НЕТ ТАМ – В ПРИРОДЕ, — ИДЕАЛЬНЫХ ФОРМ, на основе которых люди создают эти вещи. А тем не менее люди этими идеальными формами обладают и на основе ИХ, как утверждает Маркс, создают свои « паровозы»…
Дело здесь, конечно, не в « паровозе», — паровоз тут лишь СИМВОЛ (образ) РЕАЛЬНЫХ, МАТЕРИАЛЬНЫХ ВЕЩЕЙ, создаваемых людьми и не создаваемых ПРИРОДОЙ. И речь идет не об отдельных вещах, создаваемых людьми в отличие и в противоположность тому, что СОЗДАЕТ природа как таковая, а об ОГРОМНОМ, ИСТОРИЧЕСКИ РАЗВИВАЮЩЕМЯ МИРЕ СОЦИАЛЬНОЙ ПРЕДМЕТНОСТИ, об огромной сфере ОБЪЕКТИВНОЙ, СОЦИАЛЬНО — ВЕЩНОЙ РЕАЛЬНОСТИ (т.е. человеческом предметном мире, создаваемым людьми в их общественной истории), который ни по логике своего возникновения, ни по своему существованию и развитию к природе как таковой и ее собственным законам НЕ СВОДИТСЯ, в составе которого, напротив, — САМА ПРИРОДА ПОЛУЧАЕТ НОВУЮ ФОРМУ СВОЕГО ОБЪЕКТИВНОГО РАЗВИТИЯ И СУЩЕСТВОВАНИЯ – человеческую, разумную форму…
Прежде чем создать ДОМ, — пишет Маркс, используя образ Аристотеля, — даже самый плохой архитектор ( в нем. тексте стоит «строитель» ) должен пред-варительно, пред-восхищая его реальное создание, «ПОСТРОИТЬ ЕГО В СВОЕЙ ГОЛОВЕ, в пред-ставлении, т.е. идеально».
Мешает Марксу – стороннику теории ОТРАЖЕНИЯ признание того, что именно ЧЕЛОВЕК ( а не кто-то за него) СОЗДАЕТ, ТВОРИТ идеальную форма дома ( а затем и его реальную форму)? Находится у него здесь одно положение в ПРОТИВОРЕЧИИ С ДРУГИМ ? Если нет, то почему же критики концепции Ильенкова обвиняют его в том, что одна мысль, т.е. признание ОБЪЕКТИВНОСТИ идеальной формы (что, естественно, не равно «природности») у него «плохо вяжется» с другой, с тезисом о том, что идеальная форма СОЗДАЕТСЯ ЧЕЛОВЕКОМ И ТОЛЬКО ИМ? Что тезис о субъективном ( человеческом) характере идеального « противоречит» признанию его ОБЪЕКТИВНОГО СМЫСЛА И ЗНАЧЕНИЯ ? По моему нет.
А если В.Г.Арсланову и его сторонникам кажется иначе, то пусть они подтвердят это.
Вопрос, который не раз обсуждался у нас на семинарах, состоит в том – КАК И ОТКУДА ЧЕЛОВЕК ( строитель) ПОЛУЧАЕТ СВОЙ ИДЕАЛЬНЫЙ ОБРАЗ «дома», на основе которого он затем СТРОИТ СВОЙ ДОМ РЕАЛЬНО, В ПРИРОДНОЙ МАТЕРИИ, т.е. в конечном счете, при помощи кирпичей, досок и пр. и пр.?
СВОДИТСЯ ЛИ ИДЕАЛЬНАЯ ФОРМА ДОМА К ОБЪЕКТИВНО-ВСЕОБЩИМ ФОРМАМ И ЗАКОНАМ СУЩЕСТВОВАНИЯ ТОЙ ПРИРОДНОЙ МАТЕРИИ, в которой в конечном счете оказывается ВОПЛОЩЕННЫМ ИДЕАЛЬНЫЙ ОБРАЗ НАШЕГО ДОМА?.
Вот тут и сталкиваются две не только различные, но и ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ позиции, по разному решающие проблему ОБЪЕКТИВНОСТИ ( ИСТИННОСТИ) ИДЕАЛЬНОЙ ФОРМЫ КАК ТАКОВОЙ.
Позиция Ильенкова ясна, — идеальное, на основе чего реально создается предмет, отвечающий ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПОТРЕБНОСТИ (исторически сложившейся, развивающейся и пр.), т.е. культурно-исторический, а не просто «природный» предмет, ВЫВОДИТСЯ ( СТРОИТСЯ, если воспользоваться термином Маркса) не из природы как таковой, а в согласии с природой на основе реальных, предметных ПОТРЕБНОСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ. Идеальная форма создаваемого предмета создается в формах и в качестве ПРОДУКТА ИДЕАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОБЩЕСТВЕННОГО ЧЕЛОВЕКА, в «пространстве его предметной деятельности», как пишет Ильенков.
Нет, — говорят критики ильенковской концепции идеального из круга Мих.Ал-ча Лифшица, продолжая и развивая ту критику Ильенкова, которую дал Лифшиц в своей известной ст. 84 г. в «Вопросах философии» и затем в более развернутой форме в книге «Диалог с Эвальдом Ильенковым», вышедшей уже в 2003 г. — идеальное НЕ СОЗДАЕТСЯ человеком, а является «ЛИШЬ ОТРАЖЕНИЕМ» ОБЪЕКТИВНО-ИДЕАЛЬНОГО, находящегося ( существующего) «в ПРИРОДЕ». Идеальное в нашем сознании, — пишет Лившиц, — есть «лишь отражение идеального, существующего в природе». -стр.121 Наше сознание, согласно его точке зрения, «должно ПРИМКНУТЬ» ( словечко « примкнуть» тут весьма характерно) к идеальному « в природе», «ИЗВЛЕЧЬ» его из нее, переведя в форму нашего сознания, или, как пишет Лифшиц, « перетащить на наш малый берег» и затем уже, — после некоторой «стилизации» в выгодном для человека виде, — «применять» его в нашей деятельности. Итак, идеальное в природе это только «модификация», как пишет Мих. Лифшиц, объективно-всеобщего в природе, а идеальное в человеке, в его деятельности в конечном счете только некоторая «стилизация», — т.е. еще одна модификация! — идеального в природе. Каким образом возникает эта «стилизация»? Как «выгодное» сочетается с «объективностью» в его понимании этого слова, т.е. с природным? Во всяком случае нельзя отрицать, что здесь перед нами появляется новый фактор, обусловливающий, стилизующий, формирующий непосредственную форму человеческой деятельности, — « выгода», или, говоря в более общем виде, — человеческая потребность.И что же у нас получается в итоге? А получается нечто, очень похожее на то, о чем пишет Э.В. Ильенков. Идеальное, воплощаемое в продуктах человеческого труда ( производства), выражает «форму деятельности» человека, выражающую его – человека! ( а не «природы»!), — потребность в реальном, — ОБЪЕКТИВНОМ, вне сознания человека существующем, предмете определенного рода, соответствующем предметно-объективному содержанию человеческой потребности ( « выгоды»), в предмете, создаваемым, как тысячи раз пишет Ильенков, « в согласии» с законами природы, а не в разрез с ними. А если так, то в чем смысл вашего спора с Ильенковым (и « ильенковцами»)?
Тем не менее спор продолжается. Мих. Лифшиц, а ныне его ученик и последователь В.Г. Арсланов, продолжает утверждать, что Ильенков, а еще больше его плохие «ученики», являются на деле «идеалистами», «неокантианцами», «солипсистами» ( правда, « коллективными») и пр. и пр., — список подобных обвинений достаточно длинный и грозный…
Свою мысль Лившиц поясняет примерами, которые использует и Ильенков. Так, например, по поводу слов Ильенкова о том, что форма кувшина, возникающая под руками гончара, и статуя как телесное воплощение идеального… « не заключалась заранее ни в куске глины», ни в прирожденной анатомо-физиологической организации тела гончара или скульптора и пр., Лифшиц восклицает: « Но вот тут, пожалуй, можно и возразить. Форма сосуда вовсе НЕ ЧУЖДА материалу, ( а кто говорит, что она «чужда» материалу ? Ильенков этого никогда и не утверждал, он говорит о совсем другом _ А.С.), -… Форма статуи, — продолжает Мих. Ал-ч, — уже как бы содержится в куске мрамора… в потенции, и скульптор по давно известной, но глубокой метафоре только отбрасывает лишнее...» — стр. 107 Хотелось бы получить пояснения: «содержится» или « как бы (!) – А.С.) содержится», т.е. … вроде бы и не содержится ?.. А если « не содержится», то где же оно – идеальное, — все же «содержится» и как возникает ?.. И как надо понимать здесь эту самую « потенцию» превращения глины в форму «кувшина»? Форма кувшина в куске глины обитает, будучи «как бы» изначально заложенной в ней, или в глине она получает свою реально-материальную форму, возникая совсем в другом «пространстве», в пространстве человеческой жизни (животному, как известно, кувшин не нужен), в виде человеческой потребности в предмете определенного рода и предназначения? Если последнее, то прав, — на все сто процентов, — Ильенков, а ваша полемика с ним в данном случае выражает лишь ваше сугубо натуралистическое понимание сути человеческой деятельности и ничего более. А если «форма кувшина», как и Геракл в глыбе мрамора, все же « содержится» в глине как таковой, то объясните, пожалуйста, как они там оказались, по каким законам «природы»?..
Ильенков отрицает, что форма кувшина ( «паровоза», « дома») содержится в том материале, в котором она в конечном счете воплощается , — Лившиц считает это уступкой субъективистскому толкованию идеального, утверждая, что форма статуи « как бы содержится в куске мрамора». – стр. 107 – Задача скульптора, изобретателя и т.д., пишет он, — состоит в том, «чтобы заставить свое сознание ПРИМКНУТЬ к возможностям ПРИРОДЫ, извлечь ИЗ НИХ более чистую, более стилизованную, если можно так выразиться, и вместе с тем БОЛЕЕ ВЫГОДНУЮ человеку ФОРМУ, подобно тому, как скульптор НАХОДИТ ЕЕ В ГЛЫБЕ МРАМОРА» — стр. 117-118
Сказано ясно, — свою идеальную форму человек должен «ИЗВЛЕЧЬ» из толщи МАТЕРИИ (ПРИРОДЫ), — «ИЗ ГЛЫБЫ МРАМОРА», если речь идет о скульптуре.
Для Ильенкова идеальный образ скульптуры, как и всякой другой производимой человеком вещи, есть социо-культурная предметность, СОЗДАВАЕМАЯ человеком в соответствии со своей – человеческой – потребностью, к форме природы как таковой (если речь не идет о ВОСПРОИЗВОДСТВЕ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИРОДНОЙ РЕАЛЬНОСТИ, природного предмета) НЕ СВОДИМАЯ. Она строится человеком в его – прежде всего ИДЕАЛЬНОЙ – деятельности как ОБЪЕКТИВНАЯ ФОРМА РЕАЛЬНОГО, МАТЕРИАЛЬНОГО и вместе с тем КУЛЬТУРНО -ИСТОРИЧЕСКОГО ПРЕДМЕТА. А для Лифшица – идеальная форма «извлекается» человеком из природной материи своей деятельности. Извлечь можно только то, что там, в материи, УЖЕ ЕСТЬ. И в этом вся разница, а точнее действительная противоположность понимания и трактовки идеального Ильенковым, с одной стороны, и Лифшицем, с другой. С одной стороны, мы имеем культурно-исторический подход к исследованию вопроса об идеальной форме реально-созидательной ( творческой) деятельности человека, — с другой то, что мне представляется возрождением подхода к решению этого вопроса, характерного для старого, натуралистического материализма, — правда, упакованного в формы якобы — марксова материализма, — РЕДУЦИРУЮЩЕГО предметы, создаваемые человеком ( а потому и саму его деятельность, его деятельные способности) к особым формам природных отношений.
Человек, согласно концепции Ильенкова, создает свои человеческие предметы, двигаясь по логике ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ – общественно-исторически развиваемой — предметной ПОТРЕБНОСТИ, а не просто «по» логике вещей, попадающих в сферу его деятельности его деятельности.
Именно человек (а не кто-то вместо него) создает ЛОГИКУ (« траекторию») своей деятельности в мире, и именно он – создавая свой человеческий предмет, не существующий до его деятельности. И прежде всего строит его идеальную форму (образ предмета) и соответствующую ей идеальную форму своей деятельности в мире. А затем в соответствии с ней развивает ( и создает) свои деятельные силы и способности, адекватные создаваемому им предмету, формирует и развивает сферу своей субъективности, опредмечивая, объективируя формы своей деятельности в материале природы и в согласии с ним. А это означит, что смысл и суть специфически человеческой деятельности в мире НЕ СВОДИТСЯ к объективно-всеобщим определениям природы как таковой, хотя и совершается, как верно замечает Л.К. Науменко, «в согласии», а не в противоречии с ними. Порядок идей и вещей, создаваемых человеком в окружающем его реальном мире, действительно, должен быть, как говорил Спиноза, а задолго до него Аристотель, в конечном счете одним и тем же... Вот только СВЕДЕНИЕ ЛОГИКИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В МИРЕ К ПРИРОДНЫМ законам неоправданно, ибо человек не просто ВОСПРОИЗВОДИТ в своей деятельности законы природы, но и ТВОРИТ НОВУЮ ОБЪЕКТИВНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ, имеющую не просто ( и не только) природную, но и культурно-историческую, социальную, человеческую определенность. Создавая «паровоз», нужно думать не только о законах природы, НО И О ЛЮДЯХ, ради которых он создается. И без этого полюса нашей деятельности «паровоз» не построишь!
Так же и дом, выражает в своей конструкции не только законы физики, механики и пр., но и ОБРАЗ ЖИЗНИ людей. Создавая форму дома, вы должны думать не только о его прочности, теплозащите, толщине стен и пр., но и о людях, которые будут в нем жить, о социальных функциях тех или иных комнат, о внутренней планировке пространства в доме и пр. и пр. А это все уже не вопросы « природы», а вопросы жизни людей. Поэтому к природным законам деятельность по созданию идеального образа дома НЕ СВЕДЕШЬ! Архитектор не только «отражает» в конструкции своего дома объективные законы и формы существования природы, природного материала, в котором строится дом, но и жизнь людей (образ из жизни). И более того, не только отражает этот образ жизни, но и творит его.
И ОБРАЗ СКУЛЬПТУРЫ, создаваемой художником, не содержится «в глыбе мрамора». Сколько в него ни вглядывайся, Венеру Милосскую, — если она уже не сидит в вашей голове, — в нем вы ее не обнаружите…А если признать, что Венера Милосская или Геракл уже существует в глыбе мрамора объективно, независимо от нашей деятельности, — что на мой взгляд выглядит весьма мистично, — то что мешает ПРИРОДЕ извлечь их оттуда и облечь в непосредственно – реальную, чувственно-воспринимаемую форму ? Вот на этот вопрос мне хотелось бы услышать ответ В.Г. Арсланова и его сторонников… Хотя, с другой стороны, - и с этим никто не спорит, — образ Венеры, возникающий ВНЕ ГЛЫБЫ мрамора в толще ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ, — воплощается в мраморе, и непременно белом (а не черном или рыжем, или полосатом), в материале, который не должен быть ЧУЖД смыслу самого ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗА, и скульптор должен считаться с объективной природой этой материи, действовать « в СОГЛАСИИ» с ней. Люди не только выстраивают порядок своих мыслей в соответствии с наличным порядком вещей, но и реальные вещи и обстоятельства окружающего его мира согласовывает с «порядком» идей, устанавливаемых их РАЗУМОМ. Человек, писал Ленин, — не только отражает, НО И ТВОРИТ МИР. Именно это принципиальное обстоятельство и учитывает – и раскрывает, — ильенковская концепция идеального, совершенно незаслуженно обвиняемая в «социокультурном агностицизме», «коллективном солипсизме» и пр. страшилках, упоминание которых можно в изобилии видеть в работах Лифшица и его последователей…
Вот мне хотелось бы в связи с сказанным и развиваемым Львом Константиновичем взглядах относительно МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ( а не ИДЕАЛИСТИЧЕСКОГО) понимания «тождества мышления и бытия» узнать конкретнее, как он смотрит на этот вопрос, считает ли он, что форма паровоза, самолета и пр. и пр. создается ТОЛЬКО по законам ПРИРОДЫ или по объективным законам, к природным соотношениям не сводимым, хотя и включающим их в деятельность человека. Где появляется (рождается) ИДЕАЛЬНОЕ: существует оно В ПРИРОДЕ КАК ТАКОВОЙ или БУДУЧИ ОБЪЕКТИВНЫМ (а не только «субъективным») создается самим человеком, естественно, не противореча природе ? Можно ли «ОБЪЕКТИВНЫЙ» СМЫСЛ (объективность) ИДЕАЛЬНОГО СВОДИТЬ К «ПРИРОДНОМУ» – вот в чем вопрос. Или единство « природного» и «искусственного» носит более сложный характер?
А этот вопрос прямо связан с пониманием формы человеческой деятельности (творчества), с пониманием процесса развития деятельных сил и способностей общественного человека (деятельных сил прежде всего в социально-историческом, а не просто психологическом, смысле), с пониманием сути, логики движения и развития мира, создаваемого общественным человеком и его самого как СУБЪЕКТА СВОЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.
На стр. 7 Л.К. Науменко, пишет о том, что « отождествление бытия вне мышления с бытием в мышлении ( или, что то же самое – бытия вне культуры с бытием в культуре, т.е. со схемами « социально организованного опыта») дает нам диалектическую традицию, чуждую Ильенкову».
Но в других местах доклада пишет о том, что Ильенков развивает материалистическую концепцию тождества мышления и бытия, без чего не было бы и тождества логики с онтологией, с теорией развития…И мне это понятно, ведь в таком случае «бытие в мышлении» оказалось бы оторванным от бытия «вне мышления»... ПОСТРОЕННЫЙ человеком дом, при всей своей реальности (материальности) должен быть ТЕМ ЖЕ САМЫМ ( а не иным, не отличным от него в содержательном смысле) ДОМОМ, который был предварительно построен НА БУМАГЕ, В ЧЕРТЕЖЕ, ИДЕАЛЬНО. ( в противном случае мы имеем дело с плохим архитектором, желающим создавать «одно», а создающим « другое», может быть на первое совсем не похожее.).
« Второе следствие идеалистической версии тождества мышления и бытия – это «социокультурный агностицизм», -пишет Л.К. на стр. 14 своего доклада… А как быть с Гегелем, развивавшем идеалистическую версию «тождества мышления и бытия»? С его критикой АГНОСТИЦИЗМА, за что его так высоко ценили классики марксистской философии? А если так, — если признание «идеального в природе» приводит к агностицизму, — то стоит ли нам «брать еще один урок у Гегеля», как советует Ильенкову Лифшиц ? ( у которого «идеальное в природе» совпадает в конечном счете с «идеальным в сознании».)
На стр. 15 Лев Константинович, признавая, что реальность идеального –«это реальность культуры», говорит о том, что это только один момент ильенковской концепции идеального, — « к сожалению, многие авторы, уверенные, что следуют по пути Ильенкова, только эту половинку и имеют в виду», замечает он в скобках. — Хотелось бы узнать, КТО эти «многие авторы», полагающие, что идут « по пути Ильенкова», а на деле сворачивающие с него в сторону?
Мне кажется, что при всем отличии от крайних суждений Лифшица и его последователей, Л.К. все же находится под довольно сильным обаянием той критики, которую развил в адрес ильенковской концепции Мих Ал-ч Лифшиц — отсюда и все разговоры о «социокультурном яйце», «скорлупе», «социокультурном агностицизме» и пр. плохих, но к Ильенкову никакого отношения не имеющих вещах. К Ильенкову все эти оценки Лев Константинович вроде бы не относит, а вот ко «многим авторам», полагающим, что они идут по стопам Ильенкова, при этом сворачивая в сторону, он, по-моему, относит. Хотелось бы узнать, почему и на каком основании?
Естественно, — и Л.К. совершенно прав в этом отношении, — все нормы культуры должны испытываться «на истинность» Именно об этом и пишет Ильенков в своих работах об идеальном (вовсе не скатываясь при этом на рельсы натуралистического понимания «истинности»). Но почему мы, говоря об ильенковской концепции идеального, слышим постоянно упреки в том, что де в его концепции «формы культуры» представляют собой некое «замкнутое на себя» яйцо? Какое отношение это имеет к Ильенкову? Формы культуры – это формы исторически развитой человеческой предметной деятельности, обращенные к реальному миру, формы человеческого преобразования природы, сообразующиеся с ней ( а не только с целью человеческой деятельности). И там, где формы культуры деятельности перестают выполнять свои человеческие функции, приходя в противоречие с человеческими потребностями, там встает вопрос о преобразовании и развитии наличной культуры, т.е. о разрешении возникших противоречий (и тем самым проблем), возникших между формой культуры и человеческой потребностью, между культурой и «природой». Но разрешением этого противоречия (выхода за круг данной конкретной формы культуры) является развитие новой – более совершенной - формы культуры, которая должна быть согласована не только « с природой», но и самим человеком, субъектом и носителем данной культуры. И именно в ней и через нее выражается более развитое и глубокое единство человека с природой и с самим собой, потребностями своего собственного развития (мы отвлекаемся здесь от вопроса о социальных отношениях, в рамках которых развивается всякая культура и всякая, в том числе и идеальная, деятельность людей, — этот вопрос требует специального рассмотрения.)
Вопрос об «открытом» ( а не закрытом, отгороженном от реальности) характере норм культуры Л.К. рассматривает в самой общей форме, причем некоторые аспекты его трактовки вызывают у меня определенные вопросы. –« Опредмечивание ( норм культуры –А.С.), — пишет он, — предполагает обратный процесс – « распредмечивание», обнаружения объективного смысла культурных стереотипов в процессе контакте ИНДИВИДУАЛЬНОГО РАЗУМА с МИРОМ ВНЕ КУЛЬТУРЫ. Мыслить, как и чувствовать, должны мы сами. Если бы этого не было, если бы «яйцо» не становилось прозрачным, следовательно, если бы стереотипы не испытывались НА ИСТИННОСТЬ В ИНДИВИДУАЛЬНОМ ОПЫТЕ, развитие культур и их взаимодействие были бы невозможны». –стр.17
Все это так, человек не только носитель (представитель) той или иной культуры, но и ее ТВОРЕЦ. Но почему речь идет именно об «индивидуальном разуме» и «индивидуальном опыте». Ведь сам же Л.К. выше пишет, что нормы культуры из индивидуального опыта НЕ ВЫВОДИМЫ (см. стр. 15) –«Эти схемы, правила, нормы, запреты и предписания НЕ ВЫВЕДИШЬ ИЗ ИНДИВИДУАЛЬНОГО ОПЫТА, — читаем мы здесь, — и вместе с тем они ОБЯЗАТЕЛЬНЫ к исполнению индивидом».
И дело здесь, видимо, не просто в том, что человек должен «САМ» мыслить и чувствовать. Ведь человек мыслит и чувствует всегда в формах КУЛЬТУРЫ, а иначе –ВНЕ ЕЕ — мыслить и чувствовать не может. Вопрос, следовательно, состоит в том, как человек, пребывая в рамках КУЛЬТУРЫ, вместе с тем ПРЕОДОЛЕВАЕТ ЭТУ НАЛИЧНУЮ, исторически сложившуюся, КУЛЬТУРУ, ОТРИЦАЕТ ЕЕ и СОЗДАЕТ НОВУЮ ФОРМУ культуры, выступая уже не просто ее «носителем» (представителем), а ее творцом. Я не спорю, мы должны развивать ее « сами», но КАК, — ведь это можно понимать по разному.
Наука, развивающая идеальный образ объективного мира, разве продукт индивидуальной деятельности ученых? Нет, это Образ, создаваемый усилиями огромных коллективов людей, КОЛЛЕКТИВНОГО (большого) СУБЪЕКТА. Я согласен с Л.К. в том, что признание идеального социальной предметностью при определенном толковании МОЖЕТ обернуться « вульгарной социологией» ( или, как писал Лифшиц « социологическим рабством» вместо церебрального). Хорошо, но возникает вопрос: а существует ли социально-историческое понимание идеального, лишенное «вульгарного социологизма» и если да, то в чем оно состоит? У Ильенкова социально-исторический подход к культуре вообще, к идеальной культуре в том числе, носит « вульгарный» характер или нет? Если нет, то какой смысл всех намеков и утверждений Лифшица о том, что у Ильенкова, (а не у некоторых идущих « по его пути») идеальное заражено вирусом солипсизма ?..
«Янус, — пишет Лев Константинович, — не может смотреть только в сторону культуры»(стр.20) Хорошо, а только в сторону ПРИРОДЫ он может смотреть? Почему наш «Янус» не обращает внимания на эту сторону дела ? Почему он не возражает Лифшицу в связи с ЕГО устремленностью только « в одну сторону» ? Если он не усматривает различия, и даже противоположности, концепций Ильенкова и Лившица, то тогда о чем мы спорим и зачем Мих. Ал-я вступил в полемику с Ильенковым?
На мой взгляд, если выразить теоретическую СУТЬ ильенковской концепции идеального одним словом, то она состоит В ОДНОМ – в раскрытии ЧЕЛОВЕЧНОСТИ идеального, т.е. деятельной, социально-исторической природы идеальной реальности как продукта и средства, формы специфически человеческой – ТВОРЧЕСКОЙ – деятельности человека В МИРЕ ПРИРОДЫ и в МИРЕ КУЛЬТУРЫ ( общества). Именно в этом ПРИНЦИПИАЛЬНОЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОТЛИЧИЕ ильенковской концепции идеального от тех, которые выдвигались и разрабатывались в истории всемирной философской мысли ДО НЕГО. Вся ильенковская концепция идеального строится на прочной основе социально-исторического материализма К. Маркса. В этом СУТЬ.
Ильенковская концепция идеального, опирающаяся на марксово понимание ЧЕЛОВЕКА и ЕГО ОТНОШЕНИЯ К МИРУ, как внешнему, так и к самому себе, последовательно разворачивается в сознательном противостоянии двух крайним, но одинаково ложным формам теоретической редукции идеального – НАТУРАЛИСТИЧЕСКОМУ МАТЕРИАЛИЗМУ, с одной стороны, и идеалистическому пониманию идеального, с другой. С одной стороны, она выступает против толковании идеального как категории природы, как «аспекта» объективно-всеобщего в природе, а с другой стороны против толкования идеального как некоей изначальной субстанции, творящей мир природы и человеческой действительности, господствующей над человеком и реальном материальном миром.
Поэтому центральной линией дальнейшего содержательного развития проблемы идеального является, на мой взгляд, ее разработка в сопряжении с проблемой ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕКА В МИРЕ ( в самом широком смысле и многостороннем смысле этого слова). Возрождение же натуралистических версий идеального (под видом подлинно «материалистических») в теоретическом плане, на мой взгляд, БЕСПЕРСПЕКТИВНО.
Проблема идеального в ее ильенковском понимании неразрывно связана с проблемой ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ ДЕЯТЕЛЬНЫХ СИЛ И СПОСОБНОСТЕЙ ОБЩЕСТВЕННОГО (большого) ЧЕЛОВЕКА, с развитием его ВНУТРЕННЕГО (субъективного) мира, его самого как СУБЪЕКТА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ( творчества) в широком социально-историческом ( а не просто психологическом, хотя и в этом также) понимании этого слова.
Для ильенковской концепции идеального НЕПРИЕМЛЕМЫ слова о том, что « природа бесконечна, а человек конечен», «не человек сотворил природу, а природа человека». «Природа БЕСКОНЕЧНА В СВОИХ ТВОРЧЕСКИХ ВОЗМОЖНОСТЯХ, а человек, … ОБРЕЧЕН ПОДРАЖАТЬ ЕЙ ДАЖЕ В САМЫХ СМЕЛЫХ ФАНТАЗИЯХ.» — стр. 334 книги « Диалог с Эвальдом Ильенковым».
Почему?
Человек не только продукт ПРИРОДЫ, но и своего ТРУДА, и это – азбука марксизма. «Человек – конечен»… А кто это доказал ? «Не человек сотворил природу, а природа человека». Да, но и человек, по словам Маркса, творит природу, задавая ей новую форму движения в промышленности и в продуктах своей производственной деятельности в самом широком смысле этого слова. Природа «бесконечна» в своих творческих возможностях ( а вот самолет она может создать или нет ? – А.С. — при всей своей творческой мощи она даже простую табуретку создать не может), а человек «обречен подражать ей». Да разве ТАК ? Подражанием чему в природе является Парфенон? Все эти суждения – из архива философской мысли и не более того.
ЧЕЛОВЕК ВЫШЕ ПРИРОДЫ В ПРИНЦИПЕ, ИБО ОН ( а не природа) создает новый – НАД-ПРИРОДНЫЙ – человеческий мир объективной реальности, который природа сама по себе создать не может и в границах которого она получает свое новое объективное развитие. Но создает он его в процессе РАЗУМНОГО, — т.е. сообразного И со своими потребностями, И с ее собственными законами, — пре-образования и развития природы — это верно. Из ничего ничего не создается.
Но более того, — можно сказать, что человек и ВЫШЕ «бога», ибо в отличие от бога человек не только создает свой – ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ — мир «по своему образу и подобию», но и постоянно СОЗДАЕТ и развивает СЕБЯ САМОГО КАК ТВОРЯЩЕГО ЭТОТ МИР СУБЪЕКТА, преодолевая свои собственные исторические границы, — реальные и идеальные (духовные) границы своей деятельности. И конца этому совершенству не видно.
Идеальное в этом плане выступает в качестве ДУХОВНОГО СОЛНЦА, освещающего человеку его путь в будущее. Именно к такой разработке проблемы идеального как ФОРМЫ (образа, программы, логики и пр.) творческой деятельности человека призывает нас ильенковская концепция.
Так пойдем же туда, куда зовет нас Ильенков.
2) О докладе Г.В. Лобастова и АНТИ-докладе В.Г. Арсланова.
На мой взгляд, в докладе Г. В. Лобастова поставлены (и сделана попытка анализа) фундаментальные проблемы Логики как науки, вопросы, связанные с самой сутью научно-теоретического мышления, задачей которого является постижение и выражение действительности, ее объективной ИСТИНЫ в форме движения, развития понятий, т.е. в собственно ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ («чистой») форме. Автор затрагивает в этой связи многие вопросы, над которыми напряженно работал и Э. В. Ильенков и которые, кстати сказать, глубоко интересовали и Мих. Ал-ча Лифшица. Докладчик выносит на обсуждение свои, я бы сказал выстраданные им взгляды, предполагая обсудить их с коллегами в деловой, конструктивной атмосфере, которая складывалась и развивалась в нашем «обществе» на протяжении ряда последних лет. Бесспорно, можно соглашаться или не соглашаться в чем-то с докладчиком, — дело это естественное и необходимое для развития науки, — но нельзя ПОДМЕНЯТЬ ( и нельзя ПОЗВОЛЯТЬ это ДЕЛАТЬ) научную критику возрождением традиций идеологических ПОГРОМОВ, образцы которых ДЕМОН-стрирует – и уже не в первый раз, — В.Г. Арсланов, приславший в ответ на доклады Г. Лобастова и С. Мареева свой огромный, — объемом в 67 стр., «памфлет», где он ставит своей задачей, причем от имени и чуть ли не по поручению Мих. Ал-ча Лифшица, что называется поставить жирный ( и непременно ЧЕРНЫЙ) крест на всей работе «так называемых ильенковцев», т.е. на деятельности ядра философского общества « Диалектика и культура». Не хотелось бы об этом говорить, но ПРИХОДИТСЯ, — такая «критика», по моему убеждению, не ведет к развитию философия, она возвращает нас к худшим – ОТВРАТИТЕЛЬНЕЙШИМ, — чертам той самой «эпохи», к которой Виктор Григорьевич субъективно относится отрицательно, но продолжателем которой он выступает НА ДЕЛЕ. Такая « критика» НЕДОПУСТИМА, ибо она разрушает всякую нормальную теоретическую работу. При этом, как мне кажется, В.Г. Арсланов демонстрирует и свою собственную некомпетентность в вопросах, судить о которых он берется. Я совсем не против обсуждения и взглядов В.Г. Арсланова, — в своем тексте он поднимает и ряд интересных, значимых вопросов, другое дело характер его взглядов по этим вопросам, — но только при условии, если научная дискуссия не будет подменяться теоретической истерикой. К счастью, мы живем ныне не в тоталитарном обществе и идеологическими жупелами нас не возьмешь, тем более, что они носят ныне, — может быть, пока?, — чисто словесный характер.
Что касается взглядов Г. Лобастова, то при всем моем искреннем и глубоком уважении к нему, я не могу сказать, что разделяю и « горячо одобряю» все высказанные им суждения, так же, как полагаю, и ему в моих текстах не все нравится, но считаю нужным обсуждать и соответственно анализировать, имеющиеся расхождения в спокойной, выдержанной обстановке.
Мне показались несколько «запальчивыми» его суждения – на стр. 12, — касающиеся позиции Маркса в Логике и его отношения к гегелевской диалектике в этой связи. И именно за них ухватился прежде всего Арсланов. Судя по его «памфлету» и другим работам, он явно задался целью покончить с этими самыми, столь раздражающими его, «ильенковцами», оторвать их от дела Ильенкова, которого он считает и своим «другом» и субъективным идеалистом, агностиком и солипсистом одновременно. Спешу заверить Виктора Григорьевича и его друзей – единомышленников, ничего у вас здесь не получится. Зря силы тратите… Более того, чем дальше идет В. Арсланов по этому пути, тем больше он сворачивает в сторону и от сути взглядов Мих. Лифшица, который, как мне кажется, ИСКАЛ истину, а не провозглашал ее ( хотя, бывало, и такое). Так что вряд ли В. Арсланов достигнет на этом пути чего-то действительно хорошего, скорее наоборот, — дискредитирует себя (что он в значительной мере уже и сделал) и своего учителя.
Вопрос, который я хочу поставить и перед Г. Лобастовым, и перед самим собой в связи с его докладом, заключается в следующем.
Лобастов ставит перед нами цель выяснить и понять, как человек ( люди) вытягивают универсально-всеобщие ( т.е. ЛОГИЧЕСКИЕ) формы существования, движения и развития действительности, не только природы, но и социальной реальности, на свой «малый берег», говоря словами Лифшица, превращая их в формы ( законы) движения и развития своей – РАЗУМНОЙ, ПРОДУКТИВНОЙ, КОНКРЕТНО-СОДЕРЖАТЕЛЬНОЙ, ЦЕЛЕ-СООБРАЗНОЙ ПРЕДМЕТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В МИРЕ в качестве универсально-всеобщей формы, выступая при этом по отношению к реальному миру в качестве объективно-всеобщей меры всех вещей, представителя их собственного высшего закона движения, позволяющего ему двигаться в реальном мире в согласии с его собственной универсальной закономерностью (и именно поэтому продуктивно). Он считает, — и я думаю, небезосновательно, — что в процессе формирования универсально-всеобщего образа действительности, непосредственно выражаемого и разрабатываемого в науке Логики ( в учении о мышлении), взятом в ее собственном содержательном развитии, человеческие цели, -в их конкретно-содержательном виде, без которых, конечно, невозможна никакая собственно ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ деятельность ( в том числе и в ЛОГИКЕ) НЕВОЗМОЖНА), — снимаются, в результате чего перед нами раскрывается УНИВЕРСАЛЬНО-ВСЕОБЩИЙ ОБРАЗ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ как таковой, всеобщий образ ИСТИНЫ в ее собственном, т.е. очищенном от всего реально-конкретного, виде. Так я, по крайней мере, понимаю суть его мысли. Этот логический ОБРАЗ действительности в итоге противостоит не только всему богатству конкретного содержания действительности, но и всем формам конкретно-содержательной деятельности общественного человека и именно в силу этого имеет важное значения для ЛЮБОЙ, в том числе еще и неразвитой, формы конкретно-содержательной деятельности людей, не будучи жестко привязанным ни к одной из них.
Можно спорить о том – насколько удалось Г. Лобастову решить эту проблему превращения (перехода) конкретно-содержательного в собственно логическое и его обратного обращения в первое, — мне кажется, что свойственная ему несколько абстрактная манера изложения вопроса отчасти мешает этому, — но речь у него, на мой взгляд, идет ИМЕННО ОБ ЭТОМ, о очень серьезной проблеме, о которую не одно поколение логиков зубы сломало…
Об этом думали многие люди, начиная с Аристотеля, размышлявшего о переходе и о связи мышления О чем-то конкретном, с одной стороны, и чисто теоретического мышления, взятого безотносительно к его конкретно-содержательной занятости, «божественного мышления», как говорил сам Аристотель, — с другой. Об этом думали и Лифшиц, и Ильенков, хотя и решали этот вопрос ПО РАЗНОМУ. Этот вопрос продолжает обсуждаться и сегодня (и завтра будет обсуждаться, никуда от него логикам не деться). Вопрос о логической форме как таковой, в ее «чистом» виде, не снимешь (не «сняв» логики как таковой). Мышление всегда есть мышление О чем-то конкретном, «о бытии вне мышления», как правильно говорит Л. Науменко. Но в Логике-то речь идет о мышлении ВООБЩЕ (и о ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ вообще, и о деятельности вообще, т.е. о РАЗУМНОЙ деятельности как таковой в ее и реально-практическом и познавательном применении, и о человеке вообще).
В связи с обсуждаемым вопросом мне хотелось бы обратить внимание вот на какую сторону дела. Движение к чистой форме осуществляется не только в форме движения логической мысли в себе самой, в своей собственной стихии, говоря словами Гегеля, хотя это, разумеется, имеет место, ибо, как отмечал Энгельс, « последовательность мысли» всегда помогала науке, даже в условиях отсутствия необходимых фактов, « двигаться вперед» ( см. «Диалектику природы»). Именно на эту сторону дела, связанную с имманентным (« спекулятивным») развитием логики мышления обращает преимущественно внимание Гегель (не вполне адекватно, на мой взгляд, осознавая тот факт, что его «спекулятивное», т.е. теоретическое мышление, развиваемое в конкретно-исторической форме, по сути своей есть выражение действительной истории). – Еще большее значение имеет другая сторона проблемы, — говоря словами Ленина, можно сказать, что это « не сторона дела, а суть дела», — на которую обращает внимание К.Маркс: то, что Логика по сути своей есть не абстрактно – над-историческая, а ПРИНЦИПИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ наука. И является она таковой потому, что само МЫШЛЕНИЕ людей в самом полном смысле этого слова – со всеми его ЛОГИЧЕСКИМИ КАТЕГОРИЯМИ, формами суждений и т.д., — носит СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ характер, являясь исторически развитой ВСЕОБЩЕЙ формой освоения и выражения действительности в общественной истории. Другими словами, это – УНИВЕРСАЛЬНО-ВСЕОБЩАЯ ИДЕАЛЬНАЯ ФОРМА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОБЩЕСТВЕННОГО ЧЕЛОВЕКА, историческая по существу. И если мы с определенным основанием называем ее «абсолютной», то это вовсе не исключает признания ее в принципе и «историчной» вместе с тем. Поэтому и «чистый образ» действительности, рисуемый Логикой в ее всеобщем ( а не конкретно-содержательном) виде есть образ ИСТОРИЧЕСКИ-КОНКРЕТНЫЙ. В его движении и развитии принимает участие не только наша теоретическая мысль, но и само движение ОБЩЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ, истории человеческой деятельности, взятой во всем исторически развиваемом объеме ее содержания. Поэтому никакой «абсолютной» науки Логики в гегелевском понимании этого слова НЕТ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ. Из этого, однако, вовсе не следует того, что Логика не должна стремиться к систематичности, к построению логической системы категорий и пр. Наука, отказывающаяся от целостного, системного изложения своего предмета, перестает быть наукой. Здесь Г. Лобастов прав. Однако полагать, что Логика в состоянии предложить человечеству ЗАВЕРШЕННУЮ систему, в которую последующей эпохе уже нечего внести по существу, на мой взгляд, необоснованно с объективно-исторической точки зрения. Марксизм, как известно, в свое время немало иронизировал над Гегелем в этой связи и САМ, как известно, НИКОГДА не претендовал на завершение абсолютной истины в ее абсолютной форме. Он надеялся на то, что последующие поколения «будут не глупее нас» (Энгельс) и сумеют внести в науку об общественной истории, — в том числе и о мышлении и человеке, — что-то свое. Таким образом, «чистый образ» действительности не может быть очищенным от хода ИСТОРИИ, точнее от ее сути, от того, что она покажет нам в дальнейшем. Кто надеется очистить логику «от истории», получит в результате логику, очищенную от действительности, т.е. абстрактную, формальную логику, в каковую, при некоторых условиях, может превратиться и логика «диалектическая». Каковой и оказалась в конечном итоге гегелевская Логика в противоречии со своей основной устремленностью к содержательности и конкретности.
Суть сделанного марксизмом в сфере Логики (диалектики, диалектической логике, — здесь это одно и то же) в одном: в превращении ЛОГИКИ ( развитой Гегелем в спекулятивной, абстрактно-идеалистической форме) в науку СОЦИАЛЬНО — ИСТОРИЧЕСКУЮ, т.е. в науку « об историческом развитии мышления» в общественной истории, в науку о развитии самой способности общественного человека объективно-верно, разумно понимать окружающий его мир, и столь же разумно строить свою конкретно-содержательную деятельность в нем. А это значит, что основной задачей Логики ( диалектики) в ее марксистском понимании является сознательное развитие СИСТЕМЫ ЛОГИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ МЫШЛЕНИЯ на основе истории познания и развития реально-практической деятельности людей, активное участие ( месте со всей наукой в целом) в развитии (а не просто экспликации) самой способности людей УМНО, объективно-верно понимать и преобразовывать окружающий их мир. Логика – наука о РАЗВИТИИ МЫШЛЕНИЯ, а потому и о развитии самого ЧЕЛОВЕКА как субъекта деятельности. И это верно совершенно независимо от того, что думают на этот счет те или иные «умники». Поэтому-то такое большое значение и придавали классики марксизма, включая ИЛЬЕНКОВА, делу развития мышления, именно в этом усматривая человеческий смысл этой науки. ДИАЛЕКТИКА в их понимании должна УЧИТЬ людей мыслить, а если она этого не делает, то грош ей цена сколько бы там «докторов наук» не работало.
Мне кажется именно эту мысль и развивал Э.В.Ильенков в своих трудах по диалектической логике (и именно понимания этого не хватало Мих. Ал-чу Лифшицу, толкующему о том, что человек « должен примкнуть» к «абсолютному мышлению», слиться с ним и пр. и пр., а вот КАК человеку это следует делать, так и не объяснившего.)
Переход « логического» (идеального) и конкретно-содержательного ( реального) — не одностороннее движение, процесс этот двухсторонний, встречный. И он носит НЕ ФОРМАЛЬНЫЙ, А СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЙ характер, включая в себя и ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ между ними и связанные с ними объективные, конкретно-исторические проблемы, и ИХ РАЗРЕШЕНИЕ, снятие, выражающееся и в СОДЕРЖАТЕЛЬНОМ – конкретно-историческом – развитии самой ЛОГИКИ (всей наличной, исторически сложившейся системы категорий логики).
Что касается точки зрения Г. Лобастова, что Маркс де не написал своего очерка по диалектике не потому что у него «времени не хватило», а потому что по сути дела ему нечего было писать, ибо де Гегель уже все написал, то тут, по моему, Геннадий явно не прав. Маркс хотел, — и об этом не раз говорил, — написать (именно «написать», а не создать, ибо работа эта уже была им «создана», уже сидела у него в голове и не только там) очерк по диалектике (объемом в два-три листа), в котором он мог бы « в доступной здравому смыслу» форме изложить уже разработанное им «отношение» его диалектики к гегелевской. Это было особенно важно, учитывая ту путаницу, которая царила в головах многих «доцентов» той поры по этому вопросу, о чем он писал и в Послесловии ко второму изданию первого тома «Капитала». При этом Маркс напоминает, что многое в этом плане им уже было НАПИСАНО (а не только разработано) еще в 40-е годы. Следовательно, Маркс подтверждает то, что было им написано в этом плане, начиная с Рукописей 44 года, где Маркс прямо ставит вопросах « о наших отношениях с гегелевской диалектикой». Более того, по этому вопросу им было немало « написано» и в самом « Капитале», который в методологическом плане весь, от начала и до конца, представляет собой материалистическую критику и дальнейшее содержательное развитие гегелевской диалектики, чего не понимали те самые «доценты», рассуждавшие о гегельянстве Маркса, о « немецкой манере» изложения результатов его исследования. Поэтому каждый человек, желающий познакомиться с тем, что хотел «изложить» Маркс (уже в 60-70-годы 19 века) в своем ненаписанном очерке о диалектике, может узнать об этом по его « Капиталу», если, конечно, сможет « прочитать» его нужным образом. Например, такой известный исследователь «Капитала» как Л. Альтуссер явно не смог этого сделать. Понятно, что Маркс и не мог написать в своем очерке чего-то иного, принципиально отличного то того, что он « написал» об этом в своем главном труде. И о чем же он еще мог написать, если не об объективно-исторических основаниях « спекулятивного» характера гегелевской диалектики, о своей – историко-материалистической ( а не материалистически-натуралистической на манер Л. Фейербаха) критике ее, включающем в себе и момент признания себя « учеником Гегеля» и ее дальнейшем содержательном преобразовании и развитии?
И еще, — хотелось бы узнать общую оценку сделанного Э. Ильенковым в развитии Логики как науки, каков итог его работы в этом отношении и какое все это имеет значение для современности, как обстоит у нас в стране дело с разработкой проблем МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ и что нам всем делать?
_______________________________________________________
<1> Сорокин Александр Александрович. Кандидат философских наук, доцент. Был одним из близких соратников и учеником Э.В. Ильенкова.
