Данные тезисы доклада опубликованы в сборнике Материалов ХХVIII Международной научной конференции «Ильенковские чтения», проходившие в Белгороде 28-29 апреля 2016 года.
Нет никаких сомнений, что у большинства людей на слуху одно из самых значимых для науки утверждений, которое было высказано Ф.Энгельсом — «труд создал самого человека». [Энгельс Ф. 1961. с 486] Нет, не Энгельс автор этого открытия, но именно он сформулировал его, как записано выше. И он же является одним из немногих мыслителей, которые понимали всю глубину и значение данного общезначимого утверждения. Овладение истинным содержанием понятия труд позволяет реально видеть в действительности все те условия, благодаря которым с железной необходимостью возникает, существует и может до бесконечности развиваться человек.
Вполне допускаю, что подавляющее большинство представителей науки в области человекознания вправе заявить, что роль труда в возникновении и развитии человека настолько очевидна, что вряд ли стоит в очередной раз рассматривать её как проблему. Что касается людей не науки, то так уж им важно понимать сущность указанного факта, если вне труда возникновение и существование человека в принципе невозможно, в том числе и вне зависимости от того, понимает ли это обстоятельство основная масса людей или нет?
Тем не менее, проблема неизбежно проявляется, как только люди реально начинают выстраивать отношения между собой при осуществлении различных форм человеческой деятельности, в том числе и трудовой. И сущность проблемы сводится не к тому, что бытуют разночтения в понимании самой сущности труда, а в том, что сам труд проявляется в обществе как противоречие, т.е. как реальная проблема.
Если труд создал человека, то он повинен и в формировании у него рациональных форм мышления, которые обременены наличием в нём идеального. Чтобы была очевидна логика зарождения рациональных форм мышления и идеального в нём, достаточно, на мой взгляд, указать на всеобще-конкретную схему деятельности, которая лежит в основании всякого труда. Эта схема деятельности и есть не что иное, как процесс преобразования предмета природы в предмет культуры, и помещение созданного предмета культуры (как минимум) между двумя людьми в процессе взаимодействия их друг с другом.
Что́ изначально эта деятельность привносит в естественную природу того существа, которое стало на путь очеловечения? Эта деятельность способствует не только возникновению предметов культуры, но и заставляет естественно-природное существо (называйте его, как хотите) постепенно подчинять свое поведение логике бытия самих предметов культуры. Можно сказать несколько иначе. Если биологически неспециализированное развитое существо для удовлетворения своих естественно-природных потребностей (есть, пить, поддерживать постоянную температуру тела и т.д.) начинает создавать предметы культуры (ложку, чашку, разведенный им костер, одежду из шкур животных и т.д.), то он, тем самым, начинает удовлетворять свои естественно-природные потребности не естественно-природным способом, а культурным. Но именно в этих действиях по преобразованию предметов природы в предметы культуры и происходит познание естественно-природных свойств предметов.
Чем больше человек создает предметы культуры, и чем они разнообразнее, тем сложнее становятся формы взаимодействия между людьми, следовательно, тем сложнее регламентация способов взаимоотношений и взаимодействия между людьми по поводу предметов культуры. Постепенно сама регламентация поведения все больше приобретает самостоятельные формы бытия, которым человек вынужден подчиняться. Ведь человек с определенного периода истории не только начинает производить предметы культуры и непосредственно потреблять их, но у него возникает необходимость распределять и обменивать их между собой. А распределение и обмен предметов культуры предполагают учитывание иных качеств и свойств в человеке, чем просто его естественно-природные физические параметры. Люди вынуждены от указанных параметров просто отвлекаться, имея в виду только те способности и качества, которые приобретены ими в социальной среде. А это уже идеальные формы отражения всеобщих законов бытия не просто биологических существ, а существ, наделенных определенными социальными статусами, мало что общего имеющими с их биологической и даже физической природой. Проще говоря, изначально человек не рождается ни как воин, политик, торговец, кузнец, пахарь, шахтер и т.д., а просто как естественно-природное биологическое тело.
Если мышление и есть способность мыслящего тела строить свои движения по форме и логике другого тела, включая сюда и само мыслящее тело, то речь может идти только о тех телах (предметах), которые становятся предметом трудовой деятельности человека. «…Человек (мыслящее тело) движется не по готовым, извне, природой заданным формам и контурам, а активно творит новые формы, самой природе не свойственные, и движется вдоль них, преодолевая «сопротивление» внешнего мира, готовых, заданных форм, отрицая их». (Ильенков Э.В. 1964, с. 33). По контурам существующих тел движутся животные, но они не меняют эти контуры и формы внешних тел. Суть человеческой деятельности – в творении новых, не естественно-природных форм, предметов. Деятельностью, порождаемой новыми формами предметов и логикой их бытия, и определяются не естественно-природные формы отношений между людьми. Такие формы отношений между людьми называются уже социальными.
Так как же быть со всеми теми людьми, которые не подпадают под формальное определение деятельности, называемой трудовой, т.е. со всеми теми, кто не преобразовывает предметы природы в предметы культуры? Они-то все равно становятся людьми.
Казалось бы, что в данном аспекте нет слишком сложной загадки, которую трудно было бы разгадать. Достаточно понять очевидную истину, что при появлении на свет, индивид рождается не как человек, а как просто биологическое тело. И, поскольку новорожденное тело с самого начала начинают вводить в предметный мир культуры, подсовывая ему соску, тем самым культурным образом прерывая естественные потребности в еде, ложку, чашку и т.п., то в данных случаях и происходит преобразование естественно-природного предмета (биологического тела) природы в предмет культуры (мыслящее тело). Воспитателями, проводниками, советчиками, как пользоваться предметами культуры, для младенца становятся все окружающие его люди. Вот и весь секрет, как предмет природы для преобразования в предмет культуры появляется в жизни почти у каждого. И он самый сложный из всех существующих предметов в отношении которого осуществляется трудовая деятельность. Однако за эту форму деятельности берется каждый, мало что в ней смысля.
Но суть проблемы не в том, что мало кто знает сущность каждого предмета культуры, пользоваться которым научают малыша, и научают все, кому не лень. Проблем в том, что сущность (функция) предмета культуры единственная и неповторимая для каждого вида предмета культуры, а возможные варианты выхода за пределы его сущности могут быть разнообразны. Хирургическим скальпелем можно подарить жизнь, а можно и отнять, стихами можно возвысить, а можно и унизить, топором можно строить, а можно и ломать и т.д. Опять же, убить скальпелем можно во имя жизни и справедливости, так же как можно спасти при помощи его жизнь, чтобы спасенный продолжал творить зло. Можно промолчать и это молчание будет золото, а можно сказать что-то лишнее, и это может стать для кого-то трагедией. Но сами неживые предметы культуры не убивают и не спасают. Это делают те, в руках которых они находятся. Возникает вопрос, почему и кому выгодно одного затачивать на убийство, другого для жизни?
Из сказанного должно стать ясно, что недостаточно вложить в руки человека те или иные предметы культуры, и даже недостаточно научить правильно ими манипулировать, гораздо важнее научить каждый раз преломлять способ действия по форме и логике этих предметов культуры через призму тех отношений, внутри которых требуемая форма деятельности порождается. А они (эти отношения), чаще всего, скрыты от непосредственного взора каждого человека.
Вот и получается, что без всякой натяжки каждого человека можно причислить к существам, которые актуально тем или иным способом осуществляют предметно-преобразующую деятельность (труд). В этой самой деятельности каждый, так или иначе, принимает индивидуально или коллективно участие в превращении предмета природы в предмет культуры. Разве каждый, так или иначе, не участвует в таком процессе, как превращение передних конечностей младенца в умелые руки? Разве уши и глаза благодаря окультуриванию не превращают из просто органов восприятия и созерцания, в органы теоретиков, которые становятся способными во внешних предметах, как и в самом себе, различать общее, единичное и особенное?
Следовательно, проблемы в становлении человека не возникают из-за того, что некоторые люди, якобы, отрешены от такой деятельности, как труд. Как уже было сказано, практически никто от него не отрешен хотя бы уже потому, что всеобще-конкретным предметом труда для каждого является, как другой человек, так и сам индивид, осуществляющий по отношению к другим и к себе деятельность по окультуриванию. А попадется в чьей-то жизни молоток и камень для превращения последнего в скульптуру или стол, это уже действительно дело случая. Вопрос только в том, при каких условиях осуществляется каждым предметно-преобразующая деятельность с всеобще-конкретным предметом труда (естественно-природным биологическим телом)? Указанные проблемы возникают только тогда и только там, когда и где индивид отрешен от всей человеческой культуры, всей человеческой истории, от логики её развития. Они неизбежно возникают, когда люди пытаются руководствоваться и представлять себя в обществе только тем скудным набором навыков и способностей, которые им привили в ограниченной среде его жизнедеятельности. Проще говоря, какие функции выполняет каждый человек в существующей системе капиталистического разделения труда. На чем он специализируется, тем он и представлен для других, как впрочем, и для самого себя.
Не трудно себе представить, как должна быть преобразована вся социальная среда, чтобы в ней каждый имел возможность осуществлять творческую деятельность, а не быть винтиком, благодаря которому воспроизводится существующая структура общества, основанная на отчуждении человека от своей сущности.
Но то, что в развитии общества возможна только одна перспектива – это стать человечеству единым субъектом истории, оспаривается многими, и эта возможность рассматривается многими исключительно как утопия. Но утопией являются все те потуги в системе образования и очеловечения каждого индивида вне осмысления всеобщих законов становления человека через труд и только через труд. По сути, в труде должен воспроизводиться сам человек, и человек должен стать единственной и всеобщей целью трудовой деятельности. Всё остальное должно стать лишь средством воспроизводства человеческих форм жизнедеятельности для человека. «Всеобщее заключает, воплощает в себе все богатство частностей не как «идея», а как вполне реальное особенное явление, имеющее тенденцию стать всеобщим и развивающее «из себя» — силою своих внутренних противоречий – другие столь же реальные явления, другие особенные формы действительного движения».[Ильенков. 1984. с. 284].
Литература:
- Ильенков Э.В. Вопрос о тождестве мышления и бытия в домарксистской философии. Историко-философские очерки «Диалектика – теория познания» Изд-во Наука, М. — 1964 г. с. 33.
- Ильенков Э.В. Диалектическая логика: Очерки истории и теории. Очерк 14. Проблема всеобщего в диалектике. – 2-е изд., доп. – М.: Политиздат, 1984.
- Энгельс Ф. Роль труда в превращении обезьяны в человека. К.Маркс, Ф. Энгельс. Полн. Собр. соч., второе издание, т. 20. М.: Политическая литература. 1961 г.
